Сердце Веры

..31 января в Якутске в жизнь вечную провожали маленькую хрупкую женщину.

Преображенский кафедральный собор, где ее отпевали, был наполнен людьми. И шли они сюда, надо думать, не только потому, что эта женщина ˗ Вера Дмитриевна Лукина ˗ мама владыки Романа.

Они шли, чтобы отдать дань человеческому и материнскому подвигу той, кого всего три года назад даже не знали. И к кому за это время успели проникнуться глубоким уважением.

За то, что когда ее сыну было назначено возглавить Якутскую епархию, она решительно сменила благодатный юг на суровый север,  не задумываясь ни о возрасте, ни о хворях. За то, что  воспитав собственных детей в лучших традициях христианского благочестия, стала для многих примером материнской мудрости.

За мужественную материнскую любовь ее, наконец. Ту, которой ничто не страшно... И с которой не страшно тоже.

 

Родом из Родык

...Истории многих российских семей в ХХ веке ˗ это хроника жесточайших испытаний, безмерного мужества и величайшего терпения, когда выжить, по сути, помогает лишь одно ˗ вера. История Веры Дмитриевны Лукиной ˗ это удивительная хроника жизни, которая, питаемая  безграничной верой в Него, состоялась вопреки всему. Ведь оборваться она могла, едва начавшись.

Потому что начиналась ее жизнь в боевом окопе. Под грохот снарядов и сухой шелест земли, что оседает после взрывов и шквального огня. Именно в такой  обстановке промозглой осенью 1942-го маленькая Вера и родилась. 

Впрочем, обо всем по порядку.

...Есть на Ставрополье невеликое сельцо Родыки. Там в большой семье ˗ одних детей было 10 душ – появился на свет ее отец, Дмитрий Тимофеевич Гусарев. Многодетной была семья и у мамы ˗  Анастасии Семеновны, детство которой началось с двух трагических потерь: сначала умерла ее мать, а вслед за ней ˗ отец, который так и не смог пережить смерть жены.

Старый дед Максим заменил внукам родителей. И воспитывал их так, как когда-то его самого ˗  в строгой вере (дети сызмальства знали молитвы и держали посты) и лучших традициях патриархальных семей, главной из которых была любовь друг к другу. Вот в такой атмосфере Настя ˗ будущая бабушка владыки Романа ˗ и росла.

...Когда придет время, Бог сведет Анастасию и Дмитрия Гусарева. Однако целых семь лет в их семье не звучал детский смех. А когда детки все же появились, то радость вскоре сменилась горем: два старших сына, как пришли, так и ушли, ˗ один за другим. Выжить повезло лишь самому младшему ˗ Феде.

 

Вера ˗ это значит «жизнь»

Ну, а потом началась война. И когда Дмитрий получил повестку, и когда Анастасия прощалась с ним, оба уже знали: она ждет ребенка.

Впрочем, она больше беспокоилась не о себе ˗ о муже, уходившем на фронт. О том, что фронт придет к ней сам, и что их дом в Моздоке, где они жили в те годы, окажется в его эпицентре, она, как и многие тогда, даже помыслить не могла. Но именно так и произошло.

Летом 1942-го линия фронта подошла к Моздоку вплотную ˗ фашисты рвались к бакинской нефти. К концу лета после жестоких боев советскую линию обороны им удалось прорвать ˗ 25 августа Моздок был взят: последовали долгие четыре месяца оккупации. Его жители спасались, где могли и как умели.

 Схватки у Анастасии начались в сыром окопе неподалеку от города. И когда в отсутствие не то, что акушерки, но даже бабки-повитухи, она, наконец, разрешилась белокурым созданием, новорожденную дочку решила назвать символично ˗ Верой. Не только в честь святой мученицы, надо полагать. Но еще и с отчаянной ВЕРОЙ в то, что кроха ее, появившаяся на свет посреди крови, смертей и всеобщего ужаса, все-таки будет жить. Несмотря ни на что...

И вот ведь что удивительно! События которые последовали сразу после рождения Веры, не оставляли ей даже пары шансов на жизнь. Но всякий раз словно некая невидимая воля не позволяла року оборвать тонкую нить ее судьбы.

...В окопах сидели несколько недель. Без тепла, без воды. Все, что могла мать дать новорожденной ˗ это покормить и немного согреть собственным телом.

 Ей даже обмыть ребенка было нечем. В результате, к концу второй недели окопной жизни на одной из ручек Веры пошли гнойники. Как справиться с простудой и инфекцией грудничка в холоде, голоде и без лекарств? А ведь справилась! Непостижимо... Правда, искалеченная во младенчестве рука потом давала знать Вере Дмитриевне о себе всю жизнь.

А затем произошло, наверное, самое страшное для них за всю эту многомесячную осаду: вместе с другими фашисты кинули Анастасию с детьми в товарные вагоны для отправки в Германию. В пути не кормили. У матери пропало грудное молоко. Слабеющей час от часу Верочке жить оставалось считанные дни...

И снова случилось то, что одни в таких ситуациях называют везением, а другие ˗ чудом и Божьей милостью. Потому что под Минеральными Водами эшелон разбомбили, и те, кто уцелел, разбежались, кто куда.

Анастасии с детьми удалось пробраться в родные Родыки.

 

Ноги в кровь и пальто из шинели…

Похоронка обошла их дом стороной. Впрочем, беда в окошки все же заглянула.Отец, Дмитрий Тимофеевич, воюя уже на территории Чехословакии, угодил в плен, где и страдал до конца войны. А когда вернулся домой, пострадать пришлось уже на своей собственной земле: с бывшими военнопленными в те годы церемонились не особо, не слишком вникая, при каких обстоятельствах люди оказывались пленены, и считая их всех изменниками априори. После одного из таких допросов в соответствующих органах домой Дмитрий вернулся едва живой.

А в селе, тем временем, царил голод. Вот еще почему, в конце концов, они переберутся в Ивановку, где работал пеньковый завод, и куда Анастасии удалось устроиться на работу.

...Из послевоенной нищеты выкарабкивались трудно. Однажды, будет вспоминать годы спустя Вера Дмитриевна, чтобы хоть как-то обуть детей, отец смастерил чувяки из сырой телячьей кожи. Носить их можно было только мокрыми. Когда кожа высыхала, расцарапывала ноги в кровь.

А еще ей запомнится ее первое «взрослое» пальто ˗ из фронтовой  шинели отца…

Впрочем, отнюдь не печалями только памятно будет ей ее детство. Десятилетия спустя, в одном из редких своих интервью газете «Ставропольский благовест», Вера Дмитриевна вспоминала его так: «Встанем до заводского гудка, а я стараюсь слова молитвы раньше мамы сказать. Это благодаря старенькому батюшке, что в Родыках возлюбил меня, маленькую девочку с волнистыми русыми косичками, я так приблизилась к Богу. Только зайдет он, бывало, в храм – и сразу зовет меня: «Где это моя красавица?». Я вперед выйду и все поклоны бью – коротенькое платьице так и летает. Да и мама в строгости держала, по завету деда приучала нас посты блюсти. Она наизусть знала всю Псалтирь, утреннее и вечернее правила, акафисты Иисусу, Матери Божией, Ангелу Хранителю, Иоанну Предтече, Святителю Николаю…»

 

Из храма ˗ на крыльях

…Жизнь в вере, когда она с детства пронизывает все твое существование так же, как поток воздуха солнечный луч, легка и естественна.   

Жизнь в семье, где следование православным традициям ˗ суть  ежедневного уклада, учит не только любви, но и стойкости.

Вера с детства пристрастилась к духовной литературе, допоздна засиживаясь с книжками в компании братьев – Феди и Вани (он родился уже после войны). А рано утром по первому маминому слову они вскакивали на молитву.  

Дома царила радость. Зато, выходя за калитку, дети знали: надо быть готовим ко всему. И побить могли, и булыжником запустить… «Никого из ребятишек в округе в храм не водили. Ходили туда только мы. И обижали за то они нас со всей детской жестокостью», ˗ вспоминала как-то Вера Дмитриевна.

Однажды кто-то из пацанов нальет горячей смолы в фуражку маленькому Ивану и с силой нахлобучит ему на голову. С запекшейся головой, в слезах от боли и ужаса малыш прибежит домой, и не в состоянии объяснить, что произошло, будет лишь показывать пальчиком себе на головку: там, там!..

Пережитый шок бесследно не пройдет ˗ на какое-то время Ваня просто онемеет. Вера брата утешала, показывая пальчиком на икону Спасителя: «Помнишь, как он за нас на Кресте терпел?» А когда сама, бывало, подходила к матери  с недоуменным вопросом «за что?», та, ободряя дочку, неизменно отвечала: «Кого за Бога обижают, радоваться должен! Эта беда ˗ не беда…»

Зато подлинным утешением душе становились походы в храм. Навсегда ей запомнится, как впервые, еще девчонкой, оказалась в Крестовоздвиженском храме Ставрополя. Потому что в тот день, на престольный праздник Крестовоздвижения, там – тоже впервые! – увидела митрополита Антония.     

Она запомнит и его доброе лицо, и ласку, с которой он их принял, поручив отцу Алексею Парфенову всегда приглашать их на его богослужения. Но больше всего врежутся ей в память собственные ощущения от его службы: «На обратном пути не шла – на крыльях летела».

 

С тяжелой сумкой на плече

...Рука, искалеченная во младенчестве в том холодном окопе, где Вера родилась, едва не искалечила ей и судьбу.

Куда бы не обращалась в поисках работы, уже после того, как окончила в городе Прохладный вечернюю школу, всюду следовал отказ. Ее больная рука смущала всех работодателей.

Впрочем, мир, как известно, не без добрых людей.  Именно таким человеком на Верином пути оказался начальник местной почты Исаак Григорьевич Булах. Ему говорили: да куда ей тяжеленные сумки таскать ˗ с ее-то недугом?.. А он посмотрел на Веру и – дал ей месяц испытательного срока.

Письма разносила, как говорится, со слезами на глазах. Людям радость, а ей – страдания. «Сумка тяжелая! Руку ломит. Иду, плачу, но терплю», ˗ вспоминала Вера Дмитриевна.

В результате, приняли ее таки почтальоном. Более того! Со временем она даже техникум связи успела заочно окончить. И потом долгие-долгие годы работала на одном и том же участке в Прохладном, так что местные жители, зная свого почтальона уже не только в лицо, уважительно приветствовали при встрече:

˗ Наша Вера Дмитриевна идет!

 

Утешение ее...

 

…Наблюдая за своей благочестивой дочерью, видя, как искренне она любить Церковь и жизнь ее, Анастасия Семеновна не раз предлагала Вере еще в девичестве  принять монашеский постриг.  Но предложение мамы, которая после смерти Дмитрия Тимофеевича тайно приняла монашество сама, Вера все же отклонила. Она хотела детей…

Бог порадовал ее ими. Подарил в замужестве троих: в 1968 году Алешу, 1971-м – Сашу. Младшая, Лена, родилась в 1977-м. Правда, материнское счастье легко не далось.

˗ Перед рождением Алеши мучилась почти неделю. Брожу по роддому, рыдаю: «Господи Иисусе, помоги!». И тут вдруг вспоминаю мамин рассказ, как она меня рожала: поперечное предлежание, нужна операция, а какая операция в окопах и без врачей?.. Начала она творить  земные поклоны, прося Бога спасти ребенка, и – я благополучно родилась. По ее примеру и я забежала в палату. Тоже кланяться начала: «Боже, сохрани дитя!». И Он услышал: никаких проблем со здоровьем у Алеши не оказалось, -- рассказывала годы спустя Вера Дмитриевна.

Не менее удивительная история была связана и с рождением младшей, Леночки: «Едва родилась и сразу затемпературила. Поместили ее в отделение новорожденных. Пришла я к ней, а она так тяжко стонет!.. Сердце у меня просто сжалось. Иду обратно, плачу. Вдруг вижу: в воздухе как бы икона преподобного Симеона возникла! Словно знамение передо мной. Я как закричу: «Отче Симеон, помоги моей девочке!». Бегу назад, и пою тропарь святому старцу. К вечеру температура спала…»

…Ее собственные дети, так же как когда-то она сама, тоже с раннего детства знали молитву и пост. Маленький Алексей в полтора года уже пытался «кадить» кухонным полотенцем. А в три вовсю читал с бабушкой Анастасией на старославянском Псалтирь.

В храм детей не гнали – они бежали туда сами. Причем, успевая совмещать работу по дому, уроки и церковные службы. Однажды среди недели был престольный праздник, а из старших никто пойти на службу не мог, о чем очень переживали. И вдруг второклассник Алеша предложил: «Давайте, я пойду!» Бабушка только руками всплеснула: «А уроки, деточка?» «Готовы!» ˗ и ушел.

В школе, разумеется, об этом знали. И крайне сожалели, что вполне успешный ученик Алексей Лукин ходит «не туда».

 Время от времени педагоги пытались Веру Дмитриевну «по-хорошему» вразумить: «Церковь – неподходящее место для комсомольца. Не боитесь исковеркать парню судьбу?» Но она, еще суровым детством своим приученная держать удар, извлекала привычный контраргумент, возразить которому учителям было нечем: «Претензии по учебе и поведению к моим детям есть? Нет. Тогда какие вопросы?»

Ни разу за все эти годы она не позволила никому поколебать в них ту веру, которую и в собственном сердце хранила до последнего дня…

Понимая, прощая, любя…

Пройдут годы, и жизнь сама все расставит по своим местам. Ее дети вырастут хорошими людьми. И уже профессионально связав свои судьбы с Церковью, сами понесут благую весть о Нем за тысячи верст от города, где родились.В родных местах осталась лишь младшая, Лена, окончившая регентское отделение семинарии и вышедшая замуж за священника. Старший же, приняв монашеский постриг, пройдя непростой путь служения, сегодня ˗ епископ Якутский и Ленский Роман. Вслед за братом в суровую Якутию отправился и Александр, который служит экономом в епархии.Но главное, что за сыновьями в Якутск в 2011-м приедет и сама Вера Дмитриевна. В 69 лет. Оставив позади тысячи километров и несколько часовых поясов. С юга на север. Из благодатного тепла в туманные холода…  Все эти годы, как и всю свою жизнь, она оставалась сердцем своей большой семьи. Сердцем, которое ˗ где бы не находилось! ˗ собирает разбросанных по большой России родственников, скрепляет родственные узы и души. Которое понимает, принимает, прощает и любит.И окрыляет. Даже тогда, когда тяжело самому…

Елена ВОРОБЬЕВА.

В публикации использованы материалы газеты «Ставропольский благовест».