Как просыпалась вера в Якутии

Якутская епархия была возрождена двадцать лет назад указом Святейшего Патриарха Алексия II от 23 февраля 1993 года. Сначала «Якутская и Вилюйская», теперь — «Якутская и Ленская». К сегодняшнему дню в епархии сменилось два архиерея (епископ Илия (Быков) возглавлял кафедру менее года, с августа 2010 по май 2011): епископ Герман (Моралин) — ныне митрополит Курский и Рыльский — служил в Якутии до 2004 года; сменивший его епископ Зосима (Давыдов) скончался 9 мая 2010 года. С 19 июня 2011 года епархией управляет епископ Роман (Лукин).

Кто знаком с Православной Якутией хоть несколько дней, не мог не заметить, как трепетно местные священники относятся к своему служению. Крайне тяжелые условия жизни, непростой труд, в том числе, и физический, отсутствие доходов — все эти сложности переживаются на севере гораздо острее, чем в средней полосе. Вот и получается, что священником в Якутии остается лишь тот, кто можно только служить — служить с полным самоотречением и без какого- либо стремления к собственному комфорту.

О трудностях и радостях жизни и служения в одной из самых суровых северных епархий рассказывают священники, начинавшие свой путь в Якутии при трех разных архиереях.

 

Иеромонах Макарий (Золотавин): Люди не знали о Христе

Отец Макарий — благочинный Алданского округа и настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в городе Алдане. Он из «команды» епископа Романа — приехал в Якутию в конце ноября 2011 года из родного Ставропольского края.

За прошедший год с небольшим отец Макарий подружился с детьми-сиротами из местного детского дома — зовет ребят на службы, а потом и в гости на чай. Некоторые подростки потом сами просятся в храм. Многие замечают, что их поведение улучшается, они социализуются. По мнению отца Макария, огромное значение для воцерковления имеет личное общение со священником.

-Я поехал в Якутию за человеком, который много лет является моим духовным наставником — нашим архиереем владыкой Романом. Когда он только уехал, я, будучи еще секретарем Ставропольской и Невинномысской епархии, следил за всеми новостями из Якутской епархии, и во мне зрело желание как-то помочь да и просто проявить свою благодарность за те годы, в течение которых он меня окормлял.

До Якутии я не был приходским священником, нес послушания преподавателя семинарии, юрисконсульта и секретаря епархии. Во-вторых, здесь, в Алдане, люди почти не знали о Христе, жили предрассудками с коммунистических времен. Уважения к священнику, к Церкви тут не было. Многие относились просто негативно.

Помню свои первые дни пребывания в Алдане. Вся хозяйственная деятельность, вплоть до вкручивания лампочек и содержания трапезной — на мне. Машины нет. Я — единственный священник на приходе. Второй священник находится на другом конце благочиния.

Приход наш существует с 1994 года, но священники, которые были до меня, не имели семинарского образования. К тому же, за пределами храма священников вообще никогда не видели — они ходили в мирской одежде и очень редко осуществляли куда-то поездки.

Я первым делом для себя решил, что в городе буду появляться только в подряснике. Люди видели меня стоящим в очереди за продуктами или идущим по городу и просто не могли поверить своим глазам! Помню, шел по магазину, навстречу — идет человек и беседует по телефону. Слышу, в трубку говорит: «Ты не поверишь! Живой поп идет!»

Я чувствовал себя инопланетянином. После «сложного» Кавказа Якутия оказалась совсем другой высотой. На Кавказе живут в основном мусульмане, но народ верующий. Здесь же люди по большей части были вообще не религиозными.

За год удалось сделать очень много. Я для себя считаю большим достижением, что ни одно городское мероприятие не обходится без приглашения священника. Вообще, к священникам стали хорошо относиться. На улицах начали подходить с вопросами, не стесняются брать благословение, даже в официальных местах. Удается много сотрудничать с учебными заведениями — как с высшими, так и со школами. Социальная работа с ветеранами — вообще полностью на нас.

Самая большая радость для священника — видеть, как прямо на глазах растет число прихожан. Это похоже на то, как родители наблюдают рост ребенка. На Кавказе или в Москве размер нашего прихода не покажется значительным, но когда я только приехал, он состоял из пятнадцати человек. И вот постепенно община начала расти — и теперь я по воскресеньям вижу уже около сотни человек в храме. И мне радостно видеть оживший приход, понимать, что слово «церковь» для города уже не чужеродное, а близкое и понятное.

Иерей Михаил Добровольский: Труднее всего — изоляция

Отец Михаил — второй священник Свято-Троицкого храма города Мирный. До недавнего назначения руководил информационным отделом епархии.

Отец Михаил был рукоположен во диакона в 2008 году, при епископе Зосиме. У него, коренного якутянина, никогда и в мыслях не было покидать родной край ради более комфортных условий, хотя учиться он уезжал в Белгородскую семинарию.

-Была возможность остаться в Белгородской епархии после учебы, и владыка (тогда еще архиепископ, ныне — митрополит) Иоанн предлагал. Но я сказал, что вернусь туда же, откуда уехал. Я же видел, что на Белгородщине нет проблемы с духовенством: в маленькой области, 200-250 километров в диаметре, служили около трехсот пятидесяти священников. Мне было просто стыдно бросать свою огромную Якутию, где к этому моменту было всего тридцать священников.

Вот и вернулся. Если бы я мог вернуться в прошлое, своего мнения бы не изменил. Сколько ни ездил потом в самые разные области и страны — никуда не хочется.

Мне сейчас легче, чем многим другим священникам. Мой приход — второй в городе. А есть города и поселки, где до ближайшего храма — много сотен, а то и тысячи полторы километров. Молодым пастырям особенно тяжело, что нет рядом собрата, который мог бы помочь — по житейским вопросам, духовным, да просто техническим. Мне самому иногда звонят или пишут недавно рукоположенные отцы, что-то уточняют как у более старшего.

Изоляция вообще переживается с большим трудом.

Удаленность, малонаселенность, отсутствие хорошей медицины и образования, дороговизна (у нас элементарно продукты питания дороже, чем в средней части России) — все это приводит к тому, что некоторых местах постоянного священника вообще никогда не будет. В дальние районы семейный священник поехать не может — даже семья с одним ребенком может не выдержать физически, а уж с двумя-тремя — категорически не выживет. А такого огромного количества монахов у нас нет.

Протоиерей Сергий Клинцов: Особые люди Якутии

Собратья благочинного заречных улусов (т. е. находящихся на противоположном от Якутска берегу Лены), настоятеля Градоякутского Преображенского собора, председателя Миссионерского отдела епархии протоиерея Сергия Клинцова говорят, что в миссионерских поездках он провел лет пять — буквально жил в машине. Известен не только как успешный миссионер, но и как талантливый фотохудожник — его фотографии публиковались в разных изданиях, прошло несколько выставок.

Отец Сергий родом из Курска, также закончил Белгородскую семинарию. Служение в Якутии начал в 2001 году, при епископе Германе.

-Помню, в первый же день моего иерейского служения мы с владыкой Германом поехали в поселок Чурапча (десять километров от Якутска). Нас встретил какой-то национально настроенный безумец, который кричал, что приехали оккупанты…

Когда я начал служить, священников и храмов было примерно в два раза меньше, чем сейчас. Только при владыке Романе священников резко возросло количество, хотя сразу после смерти владыки Зосимы произошел отток духовенства (у многих уже здоровье не выдерживало). Сегодня епархия выходит уже на качественно новый уровень: если тогда для нас главной задачей было основание приходов (о храмах мы даже не мечтали) хотя бы в районных центрах, то сейчас в некоторых районах строятся уже по второму храму — в одном люди не помещаются.

Молодежное, социальное служение, укрепление приходов — все, о чем мы мечтали в первые годы, сейчас появляется возможность осуществлять, хотя, конечно, о широком размахе говорить не приходится — натыкаемся на проблемы элементарные, порой чисто технического характера, связанные с удаленностью нашего региона и дороговизной. Вот, например, встает вопрос о том, что надо ехать к людям уже не в районные центры, а в другие, более мелкие населенные пункты — и тут же встает вопрос: как туда добраться? Думаем о храме-вагоне, храме-теплоходе, храме-автобусе — в других епархиях это сработало бы, а у нас просто технически неосуществимо.

Из этого другая трудность — мы смотрим «на запад» и сравниваем: в центральной России жить проще хотя бы по природным условиям. Помимо собственно служения женатый священник должен заботиться о своей семье, и здесь на это уходит больше времени, это труднее и дороже, чем в других условиях.

Еще одна сложность — здоровье. Мы с супругой живем здесь уже тринадцать лет, здесь нас владыка Герман и обвенчал (мы приехали из Белгорода после двух недель знакомства, в декабре 2000 года — нам мама присылала письма, начинавшиеся словами: «Здравствуйте, мои декабристы!») и Якутию очень любим, но климат для нее тяжел — я-то переношу хорошо, а она болеет — головные боли, давление. Но держимся и уезжать не хотим.

Очень поддерживает ощущение того, что ты нужен этой земле! Тут владыка Роман не дает скучать — по его благословению и с Божьей помощью поднимаю свое огромное благочиние, укрепляем и развиваем приходы.

С другой стороны, ты понимаешь, что здесь особые люди, особый дух — это укрепляет. Я знаю очень многих жителей Якутии — приходилось раньше ездить по разным районам. До сих пор мне звонят, интересуются, просят совета, поддерживают… Вот, например, староста прихода в поселке Белая Гора — нет-нет да и передаст мешочек рыбки. Приятно!

Я помню, во время миссионерских поездок познакомился в поселке Жиганске со стадесятилетним дедушкой Семеном, не знавшим русского языка. Он не знал русского языка, мне пришлось исповедовать его через переводчика — но он твердо помнил, как в детстве его причащал священник, и он всю жизнь дожидался священника, чтобы причаститься еще раз. Узнав об этом дедушке Семене, я смог туда поехать, но с возвращением из Жиганска у нас были проблемы — мы боялись не попасть на теплоход. Я говорю: «Дед Семен, помолись Богу, чтобы нас на теплоход взяли!» — а он отвечает: «Хорошо. Я попрошу Бога». Именно «попрошу». Так может сказать только глубоко верующий человек. Эти люди и воспоминания о них очень укрепляют и поддерживают в трудные минуты служения.

Мария Сеньчукова

Православие и Мир